Камень преткновения

О нарушениях при назначении судебной экспертизы

В настоящем комментарии к статье Овагима Арутюняна «Искаженное толкование норм» (см.: «АГ». 2020. № 6 (311)) автор, отмечая порочный характер сложившейся практики, когда следствие и суд ссылаются на отсутствие в УПК РФ прямого запрета на ознакомление участников уголовного судопроизводства со стороны защиты с постановлениями о назначении судебных экспертиз после начала их фактического производства или после их изготовления, рассказывает об одной уловке, применяемой следователями с целью отсрочить ознакомление стороны защиты с постановлением о назначении экспертизы, и называет еще один проблемный аспект рассматриваемой темы – отсутствие зафиксированной в УПК РФ возможности ознакомления заинтересованных лиц с материалами, представляемыми эксперту.

Необходимо отметить, что упомянутые коллегой-адвокатом проблемные правовые и прикладные аспекты, возникающие на стадии назначения судебной экспертизы, не являются единичными, носят системный характер и давно являются неким камнем преткновения.

Последнее время все реже, но, тем не менее, я продолжаю сталкиваться с фактами ознакомления участников уголовного судопроизводства со стороны защиты с постановлениями о назначении судебных экспертиз как уже после начала их фактического производства, так и после изготовления самих экспертных заключений.

При этом упование защитника на четко и последовательно сформулированные позиции Конституционного и Верховного Судов РФ, согласно которым подобный алгоритм ознакомления признан грубо нарушающим принцип состязательности и равноправия сторон, не всегда приносит желаемый результат. В качестве контраргумента следствие и, что более печально, суд ссылаются на отсутствие в УПК РФ прямого запрета осуществления подобных действий, тем самым как бы заявляя, что позиции указанных судов являются не чем иным, как частным мнением юристов.

В связи с этим упомянутый коллегой-адвокатом ранее внесенный депутатами Государственной Думы ФС РФ проект федерального закона в случае его принятия мог бы существенным образом повлиять на сложившуюся порочную практику. Однако воз и ныне там.
С другой стороны, оправдание необоснованных действий следователя отсутствием в конкретном законе четкого механизма действий при наличии позиций вышестоящих судов и, в какой-то степени, правоприменительной практики представляется мне удручающим. Данное оправдание свидетельствует о невозможности или нежелании мыслить глубже и шире, «бежать за флажками», понимать правовую природу вопроса.

Нельзя не упомянуть и еще об одной уловке, применяемой следователями с целью отсрочить ознакомление стороны защиты с постановлением о назначении экспертизы, с которой я столкнулся не так давно.
Итак, в процессе расследования по уголовному делу, возбужденному в отношении неустановленных лиц, были назначены и проведены ряд судебных экспертиз, из заключений которых следовало, что конкретные действия (оценка их противоправности, естественно, не давалась) были совершены гражданином А. Иные материалы уголовного дела (протоколы следственных действий, показания потерпевшего и свидетелей и т.д.) также свидетельствовали о совершении неких действий гражданином А. При этом сам гражданин А. по уголовному делу не допрашивался.

Впоследствии в отдельное производство было выделено новое уголовное дело, возбужденное уже в отношении гражданина А. При указанных обстоятельствах сторона защиты была лишена возможности реализовать права, предусмотренные ст. 198 УПК РФ, на постановку перед экспертом дополнительных вопросов, привлечение в качестве экспертов конкретных лиц и др. В удовлетворении ходатайств о назначении и проведении повторных судебных экспертиз в связи с выявленными нарушениями было отказано. Безусловно, сторона защиты предприняла меры к проведению независимых исследований интересующих следствие событий, которые, к слову, опровергли выводы ранее проведенных экспертиз, но факт остается фактом.

Следующим проблемным аспектом, возникающим на стадии назначения судебных экспертиз, является, на мой взгляд, отсутствие зафиксированной в УПК РФ возможности ознакомления заинтересованных лиц с материалами, представляемыми эксперту. Это в первую очередь относится к назначению экономических, бухгалтерских судебных экспертиз, когда эксперту предоставляются многочисленные финансовые и иные документы. Отсутствие у стороны защиты подобной возможности как минимум препятствует реализации ею права на постановку перед экспертом дополнительных вопросов.

Справедливости ради отмечу, что мне известны, в том числе из личного опыта, случаи, когда при ознакомлении с постановлением о назначении судебной экспертизы ходатайство стороны защиты об ознакомлении с материалами, направляемыми эксперту, следователем удовлетворялось. Однако упомянутые случаи являются скорее исключением, нежели правилом.

Уверен, что перечень описываемых мною проблемных моментов не является исчерпывающим и большинство практикующих адвокатов-защитников способны с легкостью его пополнить.

Несмотря на то что заключение эксперта, как и другие доказательства, не имеет заранее установленной силы и подлежит проверке и оценке, практика показывает, что суды все же отдают приоритет именно ему. В связи с чем нарушение прав подозреваемого (обвиняемого) на стадии ознакомления с постановлением о назначении судебной экспертизы может существенным образом отразиться на итоговом процессуальном решении.

Ключевым остается вопрос о том, каким образом нивелировать возможные нарушения на указанной стадии. Ответ на него, на мой взгляд, очевиден – четким пониманием правоохранителем целей и задач уголовного судопроизводства, а также приведением уголовно-правового законодательства в соответствие с действующими реалиями.