Отказывая в принятии жалобы, КС признал нарушение права на защиту
В Определении от 28 января 2021 г. № 16-О Конституционный Суд указал, что изменение в суде апелляционной инстанции оценки вида участия подсудимого (его роли) в совершении преступления может повлечь нарушение его права на защиту.
Апелляционным определением от 24 января 2020 г. был изменен приговор, вынесенный в том числе в отношении Дмитрия Байнова: его действия (два эпизода) по незаконному перемещению через государственную границу РФ с государствами – членами Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС стратегически важных ресурсов в крупном размере, совершенные в составе организованной группы, были переквалифицированы с ч. 3 ст. 226.1 УК на ч. 5 ст. 33 и ч. 1 ст. 226.1 Кодекса. Как установил суд второй инстанции, доказательствами не подтверждается совершение преступлений организованной группой, а Дмитрий Байнов не совершал действий, направленных на достижение преступного результата, лишь пообещав исполнителям сбыть предметы контрабанды, что, не относясь к объективной стороне преступления, образует такую форму соучастия, как пособничество.
Дмитрий Байнов обратился в Конституционный Суд. Он попросил признать не соответствующим Конституции п. 1 ч. 1 ст. 389.26 «Изменение приговора и иного судебного решения» УПК, утверждая, что данная норма в нарушение права обвиняемого (осужденного) на защиту позволяет суду апелляционной инстанции давать содеянному свою уголовно-правовую оценку, которая не охватывается диспозицией первоначально вмененной нормы уголовного закона и отличается по объекту и объективной стороне преступного деяния.
Изучив материалы дела, КС сослался на ряд своих определений и отметил, что ч. 1 ст. 389.26 УПК предусматривает, что при изменении приговора и иного судебного решения в апелляционном порядке суд вправе наряду с прочим смягчить осужденному наказание или применить в отношении его уголовный закон о менее тяжком преступлении (п. 1). При этом в соответствии с ч. 1 ст. 389.13 этого Кодекса производство по уголовному делу в суде апелляционной инстанции осуществляется в порядке, установленном его гл. 35–39 (с изъятиями, предусмотренными его гл. 45.1), регулирующими в том числе общие условия судебного разбирательства, включая требования ст. 252 УПК, в силу которых судебное разбирательство по уголовному делу проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению, а изменение обвинения допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту, что служит одной из важнейших гарантий права обвиняемого на защиту.
Суд указал, что Пленум ВС также подчеркивает, что судебное разбирательство судом апелляционной инстанции проводится в соответствии с требованиями ч. 1 ст. 252 УПК в пределах предъявленного лицу обвинения; суд вправе изменить приговор либо отменить приговор и вынести новое судебное решение, если этим не ухудшается положение осужденного по отношению к обвинению, предъявленному органами предварительного расследования, и не нарушается его право на защиту (п. 15 и 16 Постановления от 27 ноября 2012 г. № 26 «О применении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции»).
Согласно п. 20 Постановления Пленума ВС от 29 ноября 2016 г. № 55 «О судебном приговоре» суд вправе изменить обвинение и квалифицировать действия (бездействие) подсудимого по другой статье уголовного закона, по которой подсудимому не было предъявлено обвинение, лишь если действия (бездействие) подсудимого, квалифицируемые по новой статье, вменялись ему в вину, не содержат признаков более тяжкого преступления и существенно не отличаются по фактическим обстоятельствам от поддержанного государственным (частным) обвинителем обвинения, а изменение обвинения не ухудшает положения подсудимого и не нарушает его права на защиту; в отличие от более тяжкого обвинения, обвинением, существенно отличающимся от первоначального по фактическим обстоятельствам, следует считать всякое иное изменение его формулировки (вменение других деяний вместо ранее предъявленных или преступления, отличающегося от предъявленного по объекту посягательства, форме вины и т.д.), если при этом нарушается право подсудимого на защиту.
КС сослался и на свое Определение от 29 мая 2019 г. № 1255-О, согласно которому изменение в суде апелляционной инстанции оценки вида участия подсудимого (его роли) в совершении преступления может повлечь нарушение его права на защиту, когда его деяние хоть и предусмотрено той же статьей Особенной части уголовного закона, по которой ему было предъявлено обвинение, но новая квалификация содеянного предполагает иные по характеру действия подсудимого, имеет существенные отличия с точки зрения объективных и субъективных признаков от ранее предъявленного обвинения.
Таким образом, указал Суд, п. 1 ч. 1 ст. 389.26 УПК сам по себе не может расцениваться как нарушающий конституционные права заявителя. Проверка же правомерности конкретных правоприменительных решений по его делу предполагает исследование обстоятельств этого дела и не относится к компетенции Конституционного Суда.
Кроме того, заметил Суд, в соответствии с п. «а» ч. 4 ст. 125 Конституции (с учетом изменений, вступивших в силу 4 июля 2020 г.) Конституционный Суд в порядке, установленном федеральным конституционным законом, проверяет по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан конституционность законов и иных нормативных актов, указанных в п. «а», «б» ч. 2 той же статьи, примененных в конкретном деле, если исчерпаны все другие внутригосударственные средства судебной защиты. При этом согласно ч. 4 ст. 2 Закона от 9 ноября 2020 г. № 5-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон "О Конституционном Суде Российской Федерации"» до истечения шести месяцев со дня его вступления в силу под исчерпанием понимается подача заявителем любой кассационной жалобы, касающейся применения оспариваемой нормы, если она не привела к устранению признаков нарушения его прав. Дмитрием Байновым же представлены только решения судов первой и апелляционной инстанций, что не позволяет сделать вывод об исчерпании им внутригосударственных средств судебной защиты, резюмировал КС.
Юрист КА «Параграф» Григорий Грибков отметил, что указание суда апелляционной инстанции на совершение подсудимым преступления в роли, отличной от вмененной следственными органами, лишает защитников возможности сослаться на релевантные для нее факты, перестроить линию защиты в связи с новой квалификацией. «Не сможет изменить ситуацию и обращение в кассационный суд, поскольку кассационная инстанция не рассматривает факты дела. Таким образом, право подсудимого на защиту нарушается», – посчитал он.
По мнению Григория Грибкова, хотя Конституционный Суд и не принял жалобу к рассмотрению, он признал, что изменение в суде апелляционной инстанции оценки роли подсудимого в совершении преступления может повлечь нарушение права подсудимого на защиту, поэтому указанное определение Конституционного Суда вселяет надежду на предотвращение подобных случаев в будущем.
Заместитель генерального директора Юридической Команды «АТЕРС» Станислав Малышкин назвал правовую позицию КС ожидаемой: судебное разбирательство в суде апелляционной инстанции производится в пределах предъявленного обвинения, и новое решение возможно только в случае, если этим не ухудшается положение обвиняемого по отношению к предъявленному обвинению. Это прямо закреплено ст. 252 УПК. Таким образом, отметил он, обжалуемые заявителем нормы действительно представляются соответствующими Конституции.
По его мнению, важно другое – КС фактически признал возможность наступления негативных последствий для осужденного в случае изменения вида участия обвиняемого при рассмотрении дела в суде апелляционной инстанции. «Однако оценивать данные обстоятельства должны исключительно суды общей юрисдикции вышестоящих инстанций», – добавил он.
«По собственному опыту знаю, что само определение Конституционного Суда не может сформировать полного представления о проблеме, которую поднимает заявитель. Очень важны детали, которые отражены в жалобе и материалах уголовного дела. Никакая жалоба не будет направляться в Конституционный Суд для праздного любопытства. Видимо, заявитель и его адвокаты столкнулись с ситуацией, по которой нет прямого положения в законах или разъяснениях Верховного Суда», – посчитал Станислав Малышкин.
Он предположил, что прежде всего адвокатов «смущает» применение ст. 389.26 УПК в части нарушения права на защиту в следующих аспектах:
1. Следствие под надзором прокуратуры и суд первой инстанции на протяжении длительного периода времени утверждали о совершении лицом конкретного преступления. Обвиняемый высказывал свою позицию по данному преступлению, собирал доказательства своей невиновности и непричастности к данному деянию, зная, в чем именно его обвиняют, так как это отражено в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого. В предоставлении позиции обвиняемого, в сборе и предоставлении доказательств невиновности лица в деяниях, согласно предъявленному обвинению, и заключалось для обвиняемого право на защиту.
2. Суд апелляционной инстанции, во-первых, рассматривая дело в гораздо меньший временной период, чем предварительное следствие, во-вторых, без предварительного предоставления обвиняемому нового обвинения в преступлении вынес приговор фактически по иному преступлению, чем предъявило обвинение в ходе следствия.
«В такой ситуации волнения обвиняемого и его адвокатов, а также действия по поиску поддержки у Конституционного Суда очевидны и естественны», – посчитал Станислав Малышкин.
Адвокат АП г. Москвы Лидия Шевцова отметила, что Конституционный Суд отстранился от рассмотрения правомерности вынесенного апелляционного решения, при этом указав, что нарушение права на защиту в конкретном случае имеет место быть, если новая квалификация преступления имеет существенные отличия с точки зрения объективных и субъективных признаков от ранее предъявленного обвинения. «Иными словами, проблема заключается не в самой обжалуемой статье УПК, а в ее правопримении в конкретном деле, что и подчеркнул КС РФ со ссылкой на обращение заявителя по этому вопросу в суд кассационной инстанции», – подчеркнула Лидия Шевцова.
Член Ассоциации юристов России Татьяна Завьялова отметила, что, отказывая в принятии к рассмотрению жалобы, Конституционный Суд верно указал на то, что изменение в суде апелляционной инстанции оценки вида участия подсудимого (его роли) в совершении преступления может повлечь нарушение его права на защиту. В свою очередь, добавила она, п. 1 ч. 1 ст. 389.26 УПК сам по себе не может расцениваться как нарушающий конституционные права заявителя, ввиду того что суд апелляционной инстанции, изменяя приговор первой инстанции, фактически смягчил заявителю наказание, установив степень фактического участия заявителя в уголовно наказуемом деянии, предусмотренном ст. 226.1 УК РФ, в качестве пособника вместо исполнителя.
Адвокат, партнер АБ Criminal Defense Firm Анна Голуб посчитала, что Конституционный Суд дал исчерпывающие разъяснения. В компетенцию КС входят вопросы соответствия законов России положениям Конституции. «Статья 389.26 УПК четко декларирует право апелляционной инстанции на изменение приговора. Сами по себе положения указанной статьи не нарушают права осужденного на защиту. При этом в своем определении Конституционный Суд указал, что заявителем не исчерпаны все способы защиты его якобы ущемленных прав, в том числе в суде кассационной инстанции», – подчеркнула она.