Через призму заявления ходатайств

О необходимости ходатайствовать об исключении доказательств при рассмотрении арестов

В настоящем комментарии к статье Нвера Гаспаряна «Аргументация защиты» автор отмечает полезность и ценность приведенного коллегой алгоритма действий стороны защиты и солидарен с утверждением о необходимости его активного использования, поскольку, по его мнению, дискредитация стороной защиты конкретных доводов и доказательств органа расследования обычно сводится к обращению внимания суда на их голословность и неконкретность.

Ознакомившись со статьей своего коллеги Нвера Гаспаряна, посвященной возможности исключения доказательств при рассмотрении судом ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу (продлении процессуального срока), хочу отметить ее полезность для практического использования. Автор подробно и последовательно убеждает читателей в существовании еще одного алгоритма действий стороны защиты и, что самое ценное, необходимости его использования на столь значимых для защиты стадиях. Несмотря на то что нормы УПК РФ прямо не регламентируют возможность исключения доказательств на упомянутых стадиях, она подтверждается позициями Конституционного и Верховного Судов РФ (автор приводит на них ссылки в своей публикации).

Справедливости ради отмечу, что я в своей профессиональной деятельности не подходил к обсуждаемому вопросу именно через призму заявления ходатайств об исключении судом тех или иных обосновывающих ходатайство следователя или дознавателя доказательств. В большей степени дискредитация стороной защиты конкретных доводов и доказательств органа расследования сводится к обращению внимания суда на их голословность и неконкретность. В первую очередь это касается представляемых суду так называемых результатов оперативно-розыскной деятельности, а по факту рапортов оперативных сотрудников, содержащих в себе краткое изложение всех возможных и невозможных «грехов» подозреваемого (обвиняемого). В том числе и тех, которые он «точно совершит в ближайшее время за пределами СИЗО». Естественно, результатами ОРД подобные рапорты в полной мере назвать нельзя, так как они оформляются и передаются суду в ненадлежащем виде, о чем автор также подробно указал в своей публикации. Зачастую этот голословный, «высосанный из пальца» рапорт впоследствии еще длительное время курсирует из одного материала ходатайства перед судом в другой и находит свое отражение в многочисленных судебных решениях о продлении процессуального срока.

Полагаю, что имеет место и представление в суд иных материалов, содержание и оформление которых также может вызвать у стороны защиты обоснованные сомнения, однако в своей практике я с такими пока не встречался. Из относительно «свежего» на ум приходит рассмотрение судом ходатайства следователя о заключении моего доверителя под стражу. Обосновывая необходимость ареста, следствие ссылалось на наличие в материале ходатайства показаний свидетеля Х., прямо свидетельствующих о причастности моего доверителя к совершению преступления. Между тем из указанного протокола допроса подобный вывод не следовал, так как фамилия доверителя в нем не упоминалась вовсе. Сторона защиты ходатайствовала перед судом о даче этому «доказательству» правовой оценки. Полагаю, что результат его рассмотрения, а также реакция на указанный довод вышестоящих судебных инстанций для многих практикующих адвокатов представляются очевидными.

Могу сделать однозначный вывод о том, что предлагаемый коллегой Нвером Гаспаряном алгоритм заслуживает внимания. Пессимистические доводы об отсутствии у суда возможности рассмотрения ходатайств об исключении доказательств ввиду ее нерегламентированности в законе вполне могут быть нивелированы активным использованием данного алгоритма стороной защиты при наличии к тому достаточных оснований.